Теории исследования юмора - Теории разочарования.

Теория разочарования (несоответствия) также является одним из наиболее разработанных обоснований юмора. Основная идея этой теории состоит в следующем: мы живем в упорядоченном мире, где привыкли к определенным м оделям и вещам, их особенностям, событиям и т.д. И смеемся мы, когда ста лкиваемся с тем, что выходит за рамки этих моделей, за рамки того, что мы привыкли ожидать. Эти теории по стулируют, что восприятие несоответствия — важнейший фактор, определяющий юмористический характер явления: все забавное нелепо, удивительно, своеобразно, необычно или не соответст вует тому, что мы обычно ожидаем. Еще в XVII в. Блез Паскаль высказал идею, что «ничто больше так не вызывает смех, как внезапное несоответствие между тем, что ожидают, и тем, что видят» (перевод предложен автором)

Эта теория, как и предыдущая, зародилась еще в Древней Греции. Впервые идею о некотором несоответствии, вызывающем смех, выразил Аристотель в «Риторике», которая считается практически более значимой, чем «Поэтика». Аристотель пишет о том, как следует говорить на заседаниях суда, а для того, чтобы вызвать смех аудитории, по его мнению, необходимо настроить слуша телей на определенные ожидания и затем разрушить их тем, чего они никак не могли ожидать. В качестве примера он цитирует строчку из неизвестной комедии: «Он шел, имея на ногах отмороженные места»

Необходимо отметить, что эта концепция не получила дальнейшего развития в работах Аристотеля, т.к. она противо речила более разработанной теории, представленной в «Поэтике» и «Никомаховой этике», в которой источником смеха является чувство превосходства, самовозвышение. Поскольку Аристотель не стал развивать идею о несоответствии как и сточнике смеха, она даже не была упомянута теми, кто комментировал и раз делял его взгляды. Исключением был Цицерон, поддержавший позицию Арис тотеля относительно того, что рассмешить слушателей можно, удивляя их. В трактате «Об ораторе» Цицерон замечает: «…часто бывают остроумны также несбыточные пожелания, например, когда другие упражнялись на Марсовом поле, Марк Лепид разлегся на траве и заявил: „Вот так бы, по мне, и работать!“» Это предложение приводит в смятение чувство рациональности и возможности желаний, одновременно с этим принося удовольствие. В сущности, Цицерон повторил Аристотеля, сказав, что «самый явный вид смешного — это то, в чем мы ожидаем услышать одну вещь, но говорится другое»

Правда, затем Цицерон отошел от этих взглядов и стал рассуждать о природе комического в духе тео рии превосходства.

В эпоху Средневековья, как уже было отмечено выше, высказывания о смехе были немногочисленны, да и те носили негативный характер и особенно не отличались теоретизированием. Только лишь в XVIII–XIX вв., когда закрепляется вера в неограниченные возможности науки и человеческого разума и все строится на принципах рационализма, теория несоответствия «ожила» и получила свое развитие в трудах многих философов и иных исследователей комического. Наиболее известными ее сторонниками считаются Кант и Шопенгауэр. В концепции Иммануила Канта, провозгласившего «абсолютную ценность» человеческой личности, большое внимание уделялось природе духа, характеризующегося через понятия деятельности и свободы. Центральной темой здесь является вопрос: как возможен субъект, осуществляющий активность, определяемую субъективными целями, а не системой извне данных «объективных» обстоятельств? Важнейшую роль в эстетике Канта играло субъективное начало. Именно в этом ключе он рассматривает и феномен смеха. Он утверждает, что смех — это «аффект от вне запного превращения напряженного ожидания в ничто»

А поскольку эти про цессы проистекают в рассудке, человек получает, так сказать, «рассудочное» удовольствие при разоблачении иллюзий. Обосновывая такой взгляд, Кант пишет: «Следует отметить, что ожидание должно превращаться не в положительную противоположность ожидаемого предмета — так как это всегда есть и часто может огорчать, — а в ничто»

В качестве примера он цитирует историю о горе какогото купца, который, возвращаясь из Индии со своими товарами в Европу, в страшную бурю вынужден был выбросить за борт все свое состояние, и горевал об этом до такой степени, что у него в одну ночь поседел парик. При подробном описании горя купца, слушатели ожидают в заключении очевидное страдание, несчастье, но непредвиденное окончание истории вызывает смех, т.к. их иллюзия растворяется в ничто. Пример Канта показывает как состоятельность, так и недостаточность его теории. Предположение о том, что мужчина поседел — это ничто с точки зрения особенного ожидания, но с точки зрения нередко встречающегося в феодальном обществе презрения к купцам и к горю денежного порядка — это уже чтото существенное. Это, согласно концепции Томаса Гоббса, «внезапная слава» самого явного вида. Иными словами, источником смеха в данном случае можно считать и чувство превосходства, самовозвышения, на чем и основывается рассмотренная выше теория юмора — теория превосходства.

Эта идея Канта до Артура Шопенгауэра не была явно изменена или развита. Шопенгауэр, считавший себя последователем Канта, основной акцент делал на априорных формах чувственности и рассудка (а именно, пространстве, времени и рассудочном законе причинности), а также выделял два аспекта понимания субъекта: тот, который дан в качестве объекта восприятия, и тот, который является субъектом сам по себе. Особое значение он придавал интеллектуальной составляющей — сила человека заключается в его интеллекте, который выступает в его работах в качестве одной из разновидностей Воли — «воли к познанию». Интеллектуальность становится для него неотъемлемой чертой юмора: он сужает концепцию Канта и говорит о разочарованиях только интеллектуального порядка: «Смех всегда возникает из неожиданного осознания несовпадения между известным понятием и реальными объектами, которые в какомлибо отношении мыслились в этом понятии, и сам представляет собой лишь выражение этого несовпадения… Всякий смех, таким образом, возникает по поводу парадоксального и пото му неожиданного подведения — все равно, выражается оно в словах или в поступках. Таково вкратце правильное объяснение смешного»

Если внимательно изучить «объяснение смешного» Шопенгауэра, то становится понятно, что это всего лишь пространное определение слова «ошибка». Заметим, что задолго до Шопенгауэра Вольтер в предисловии к «Блудному сыну» заявил, что «ошибка — это единственная вещь, которая пробуждает сильные взрывы всеобщего смеха»

Французский философ Леон Дюмон (1837–1876), сначала принадлежавший к школе Гамильтона, а позже ставший решительным сторонником дарвинизма и теории эволюции, согласился с некоторыми предположениями Шопенгауэра, но при этом сделал интеллектуальность неотъемлемой чертой юмора. Он считал, что смех возникает тогда, когда рассудок находит в настоящем такие факты, которые заставляют думать об одной и той же вещи, что она есть и что ее нет. «Мы, например, приучились ассоциировать определенное качество с определенным внешним знаком — если этот знак появляется, то качество, ассоциируемое с ним, сразу же приходит нам на ум; но если в тот же момент мы узнаем, что у объекта нет этого качества, что он обладает на самом деле противоположными характеристиками, то в рассудке появляется особенное столкновение, шок, отдача от которого ощущается диафрагмой и переходит в смех» (перевод предложен авто ром)

Чтобы доказать, что комическое столкновение возникает в рассудке, а не гденибудь еще, Дюмон провел исследование искусства щекотки, являющееся одним из немногих рискованных предприятий в этой сфере в духе эмпирической науки. Его наблюдения показали, что смех возникает не по причине самого ощущения контакта, а по причине изменений быстроты, направлений и интервалов. При этом важно, чтобы происходящие изменения были неожиданными: ведь мы не смеемся при щекотании самих себя. Конечно, невозможно пол ностью проверить эти наблюдения. Мы согласимся с тем, что само обманутое ожидание может вызвать смех, но затрудняемся принять предположение, что смех не может возникнуть без обманутого ожидания. «Теория щекотки» Дюмона имеет то же качество безжизненности, что и объясненная шутка. Но мы должны быть благодарны ему за экспериментальное доказательство утверждения Канта о том, что напряженное ожидание, которое становится абсолютным ничто, может вызвать юмористическую отдачу. Два других эмпирических исследования, проведенные в Германии и США (Гёттингенский и Колумбийский университеты) в начале XX в., представляют собой своего рода подтверждение теории разочарования. Мисс Лилиэн Мартин предоставила шестидесяти людям, которые следили за своими чувствами, наблюдая смешные предметы, некоторое количество определений комического, и большинство выбрало определение Шопенгауэра как наиболее верное. Они также согласились с тем, что элемент «неожиданности», так же как и «контраста», всегда присутствует в вещах, над которыми смеются. Они подтвердили популярное представление о том, что шутки, если они становятся знакомыми или способными быстро предчувствоваться, перестают содержать какуюлибо комическую харак теристику

Нет ничего более несвежего в мире, чем несвежая шутка. Мы про сим повторить знакомую песню, но считаем проявлением милосердия остановить человека перед рассказыванием смешных историй, которые мы уже слышали. Как отмечает Макс Истмен, «это происходит от того, что разочарование было сущностью того наслаждения, которое мы испытали при первом восприятии этой истории, и второе разочарование невозможно» (перевод предложен автором)

Шутка, для того чтобы быть шуткой, должна быть новой. В том числе и Гоббс говорил о том, что шутка, рассказанная дважды, не вызывает смеха так же, как и хорошо известные недостатки близких людей

Это представление было подтверждено и немного изменено в результате экспериментов, проведенных Холлингсвортом в 1911 г., который продемонстрировал тщательно разработанную систему координат, по показателям которой шутки идут на убыль по своей ценности, когда они растут по показателям избитости. Он также выяснил, что шутки идут на убыль быстрее и с большей полнотой, чем обычные выражения, при этом они идут на убыль крайне неравномерно по скорости и полноте (перевод предложен автором)

Однако следует отметить, что шутки, чья ценность состоит главным образом в их содержании, длятся дольше, чем те, которые основаны на бессмыслице, абсурдности, игре слов. Холлингсворт, к сожалению, не проводит это различие. Главным результатом его исследования стало установление бессодержательности, пресности повторяющихся шу ток.

Еще в 1900 г. Анри Бергсон, чей труд «Смех» в большей степени чаще относят к теории превосходства, тем не менее, основываясь на определении Т. Готье (комизм как «логика нелепости»), также приходит к выводу о том, что всякий комический эффект заключает в себе противоречие в какомнибудь отношении. «Нас заставляет смеяться нелепость, воплощенная в конкретную форму, — „видимая нелепость“, или кажущаяся нелепость, сначала допущенная, но тотчас же потом исправленная; или, наконец, то, что нелепо, с одной стороны, но естественно объяснимо». Хотя здесь же добавляет, что все это применимо только «к некоторым, довольно грубым комическим эффектам»

Теория разочарования получила поддержку и в отечественной науке. Такие исследователи, как В.Я. Пропп и Ю.Б. Борев, писали о комическом как отклонении от нормы. В.Я. Пропп в своей работе «Проблемы комизма и смеха» представляет общую форму теории комического следующим образом: «мы смеемся, когда в нашем сознании положительные начала человека заслоняются внезапным открытием скрытых недостатков, вдруг открывающихся сквозь оболочку внешних, физических данных», а соединение мелких внутренних и внешних недостатков представляют собой, по его мнению, «высшую степень комизма и вызывают взрыв хохота»

Согласно концепции Борева, комическое не просто отклонение, а результат контраста, разлада, противостояния, в основе которого лежит противоречие, и степень воздействия во многом определяется внезапностью и неожиданностью

Таким образом, теория разочарования, которая впервые была представлена в «Риторике» Аристотеля, нашла поддержку в современной науке (как и более известная теория превосходства, выраженная в «Поэтике»). Следует отметить, что в индийских трактатах, которые созвучны аристотелевским «Риторике» и «Поэтике», и которые наиболее близко подошли к реальной психологии эмоций, полностью отсутствует «привкус» теории высмеивания (превосходства). Причина смеха описывается как нечто «странное» или «искаженное» — то, что полностью противостоит нашим привычным ожиданиям. Так, в санскритском трактате о формах драмы «Дасарупа», который датируется X в., утверждается, что веселье вызывается чьимилибо собственными или чужими странными действиями, словами, внешним видом, развитие чего провозглашается комическим чувством (пе ревод предложен автором)

Похожая мысль высказывается и в трактате «Сахи тья Дарпана» (или «Зерцало искусства поэзии»): «…Комическое, в котором постоянным условием является веселье, может возникнуть от веселья искажения форм, слов, одежды, жестов… Над чем бы человек ни смеялся, наблюдая нечто искаженное по отношению к форме, речи или жестам, это называется основным „элементом комического“» (перевод предложен автором)

Теории разочарования могут быть обобщены словами английского философаромантика Уильяма Хэзлитта: «Мы плачем над тем, что разрушает или преувеличивает наши желания в серьезных вещах; мы смеемся над тем, что только расстраивает наши ожидания по пустякам» (перевод предложен автором)

Исходя из большого количества сторонников этой теории и разработок, предпринятых в рамках теории несоответствия, это, казалось бы, и есть единственно правильное объяснение комического, но в современной литературе, посвященной юмору, мы не находим однозначного ответа. Несмотря на то, что несоответствие может считаться необходимым условием для возникновения юмора, оно все еще не является исчерпывающим. Не все случаи смеха могут быть объяснены только с позиции этой теории. Кроме того, несоответствие может также привести в замешательство или какимто иным реакциям, отличным от смеха. Еще современник Канта — Джеймс Битти, концепция которого была построена на несоответствии, полагал, что смех — это результат наблюдения двух или более нелогичных, несоответствующих или нелепых частей или обстоятельств, рассматривающихся как объединенные в одном сложном объекте или группе или вступающих в некую взаимосвязь изза особого способа, которым их замечает созна ние207, и признавал ограниченность теории несоответствия, говоря о том, что эта теория не может покрыть все случаи смеха (перевод предложен автором)

Тем не менее, не стоит недооценивать роли этой теории: как отмечает С. Аттардо, теория несоответствия концептуально находится ближе других к современным лингвистическим, семантическим теориям, элементы этой теории часто привлекаются сторонниками других подходов, и в действительности она «не является несовместимой с теориями превосходства и теориями облегчения» (перевод предложен автором)


Этот небольшой рекламный блок позволит вам узнать о других книгах и не только:

  эти и другие наши спонсоры помогают многим сайтам развиваться и существовать. Из представленной информации вы, возможно, тоже почерпнёте для себя что-то полезной и интересное Реклама не только двигатель торговли, она тоже своего рода источник информации! И за примерами далеко ходить не надо

Download:

Красивые штаны. Рассказы и фельетоны (сборник)

Валентин Петрович Катаев


В двадцатые годы прошлого века замечательный русский советский писатель В.Катаев работал в различных периодических изданиях в качестве ...


Растратчики

Валентин Петрович Катаев


Москва, 20-е годы прошлого века. Герои этой сатирической повести – сотрудники последнего учреждения в столице, где еще не была обнаружена ...


Либидо рулит, или Женская сексуальность и мировой финансовый кризис

Миша Певзнер


В своей новой книге израильский литератор и политолог Миша Певзнер в увлекательной, парадоксальной, в чем-то эпатажной форме говорит о ...


Байки старого химика

О. Палёк


Автор «баек» с детства увлекался химией и особенно ее пиротехнической частью. За это время накопилось множество веселых и не очень историй, ...


Дневник Домового. Рассказы с чердака

Евгений ЧеширКо


Продолжение знаменитого «Дневника Домового», что затронул сердца более 2 000 000 читателей Рунета. Помимо полюбившегося всем грубоватого, но ...


Правило муравчика. Сказка про бога, котов и собак

Александр Архангельский


Эта книга известного писателя и тележурналиста Александра Архангельского особенная: с одной стороны, это сказка про храбрых котов, которые ...